Неточные совпадения
Случалось, что протоптанную накануне дорогу
заметало ночью ветром, и тогда надо было протаптывать ее снова. Бывали случаи, когда на возвратном пути мы не находили своей лыжницы: ее
заносило следом за нами. Тогда мы шли целиною, лишь бы поскорее дойти до бивака и дать отдых измученным ногам.
После суточного бурана
заметало иной дом до половины окон, а иной чуть не совсем
заносило.
Но бывают гнилые зимы, с оттепелями, дождями и гололедицей. Это гибель для табунов — лед не пробьешь, и лошади голодают. Мороза лошадь не боится — обросшие, как медведь, густой шерстью, бродят табуны в открытой степи всю зиму и тут же, с конца февраля, жеребятся. Но плохо для лошадей в бураны. Иногда они продолжаются неделями — и день и ночь
метет, ничего за два шага не видно: и сыпет, и кружит, и рвет, и
заносит моментально.
Занесет окна, надует снегу даже в сени,
заметет все дорожки от дома в людские избы, так что надобно отрывать их лопатами; в десяти саженях не видать строения, в десяти шагах не видать человека!
Домна Платоновна сватала, приискивала женихов невестам, невест женихам; находила покупщиков на мебель, на надеванные дамские платья; отыскивала деньги под заклады и без закладов; ставила людей на места вкупно от гувернерских до дворнических и лакейских;
заносила записочки в самые известные салоны и будуары, куда городская почта и подумать не
смеет проникнуть, и приносила ответы от таких дам, от которых несет только крещенским холодом и благочестием.
В казачьи времена атаманы да есаулы в нашу родну реченьку зимовать заходили, тут они и дуван дуванили, нажитое на Волге добро, значит, делили… теперь и званья нашей реки не стало: завалило ее, голубушку, каршами,
занесло замоинами [Замоина — лежащее в русле под песком затонувшее дерево; карша, или карча, — то же самое, но поверх песка.], пошли по ней
мели да перекаты…
— Летом тут ничего, —
заметил голова, — а зимой совсем вас снегом
занесет. Меж угоров такие сугробы бывают, что страсть.
Вьюга
метет и крутит, но он сидит себе у входа в подклеть, ветром его тут не знобит, снегом не
заносит.
Но вот домишко с вывеской виднеется один около дороги посреди снега, который чуть не до крыш и окон
занес его. Около кабака стоит тройка серых лошадей, курчавых от пота, с отставленными ногами и понурыми головами. Около двери расчищено, и стоит лопата: но с крыши все
метет еще и крутит снег гудящий ветер.
Едва миновав темные фигуры мельниц, из которых одна неуклюже махала своими большими крыльями, и выехав за станицу, я
заметил, что дорога стала тяжелее и засыпанное, ветер сильнее стал дуть мне в левую сторону,
заносить вбок хвосты и гривы лошадей и упрямо поднимать и относить снег, разрываемый полозьями и копытами.
Отец
смело направился к коню и взял повод. Демон задрожал сильнее. Его карий глаз косился на человека. Весь его вид не предвещал ничего хорошего. Отец встал перед самыми его глазами, и смотрел на него с минуту. Потом неожиданно
занес ногу и очутился в седле. Демон захрапел и ударил задними ногами. Мингрельцы выпустили повод и бросились в разные стороны. В ту же секунду конь издал страшное ржание и, сделав отчаянный скачок, сломя голову понесся по круче вниз, в долину.
На дворе разыгралась вьюга. Рождество через несколько дней. Переулок, выходящий на Спиридоновку,
заносит с каждым новым порывом ветра. Правый тротуар совсем
замело. Глаз трепещет и мигает в обмерзлых фонарях. Низенькие домики точно кутаются в белые простыни. Заборы, покрытые и сверху и снизу рыхлым
наметом снега, ныряют в колеблющемся полусвете переулка. Стужа не сильна, но ветер донимает. Переулок пуст, а час еще не поздний, около девяти.
Сверху сеял снег, снизу
мела поземка,
занося плетни около дворов и насыпая белые валы кругом скирд и ометов.
Ошеломленный неожиданностью, Семен быстро обернулся и уже
занес тяжелый
меч, чтобы перерубить надвое напавшего на него, как Григорий Лукьянович, мгновенно отскочив в сторону, окликнул его...
— Тогда гуляй
мечи на смертном раздолье! Весь Новгород затопим вражеской кровью, всех неприязненных нам людей — наповал, а если захватим Назария, да живьем еще, я выдавлю из него жизнь по капле. Мало ли мешал он мне, да и тебе; бывало, ни на вече, ни на встрече шапки не ломал. А Захария посадим верхом на кол, да и
занесем в его притон — Москву. Нужды нет, что этот жирный бык не бодается, терпеть нам его не след.
— Тогда гуляй
мечи на смертном раздолье! Весь Новгород затопим вражеской кровью, всех неприязненных нам людей — наповал, а если захватим Назария, да живьем еще, я выдавлю из него жизнь по капле. Мало ли мешал он мне, да и тебе, ни на вече, ни на встрече шапки не ломал. А Захария посадим верхом на кол, да и
занесем в его притон — Москву. Нужды нет, что этот жирный бык не бодается, терпеть нам его не след.
Он идет смелою, быстрою поступью; на щеках его играет румянец, знак нетерпеливого волнения; он помнит все, что он хочет сказать, и решает себе говорить твердо,
смело, открывать язвы до живого слоя и с этим
заносит ногу на первую ступеню; но из-под этой ступени неведомо как выскакивает насмешливая Неверка.